М. Ринский В ЖИЗНЕННОМ ВОДОВОРОТЕ. СТИХИ 8. ДВЕ РОДИНЫ

Михаил Ринский

В ЖИЗНЕННОМ ВОДОВОРОТЕ

Москва,, 1985 Г.

               СБОРНИК СТИХОВ

8.  ДВЕ РОДИНЫ
    
СОДЕРЖАНИЕ ЦИКЛА

Уезжают близкие   

Две родины               

Тель-Авив, 2005 год

С Россией                

Песня об отце        

Моя страна            

Неполноценность бытия     

Отвержен – не повержен      

В магнитном поле              

К новой главе                  

«Руси»                          

Ностальгия                

Лечь на дно                

Близким в мой юбилей              

                                    УЕЗЖАЮТ БЛИЗКИЕ

Несколько слов об истории этого стихотворения. Оно написано ещё в Москве, в 1992 году, под впечатлением отъезда в Израиль сразу нескольких семей близких мне людей. В 1993 году, приехав туристом в Израиль. я показал стихотворение друзьям, а они – известной  русскоязычному Израилю Шуламит Шалит. Спасибо Шуламит – стихотворение «Уезжают близкие» было опубликовано в одной из центральных в те годы русскоязычных газет Израиля «Наша страна» 20 марта 1994 года, то есть за два с половиной года до моей репатриации. Стихотворение предваряла статья Шуламит с довольно подробной моей биографией и её лестной рекомендацией. Здесь концовка стихотворения несколько изменена, соответственно изменению обстановки в России.

Уезжают близкие.

Слёзы - как в войну.

Едут в сионистскую

Странную страну.

Едут в землю тесную

(Говорят, в свою).

Завтра – неизвестно,

Может быть, в бою.

Едут в жизнь, бурлящую,

Как водоворот,

В общество, творящее

Всё наоборот.

Там молитвы древние

Переплетены

С ультрасовременными

Средствами войны.

Солнцем прокалённые

Лица и штыки,

И всегда взведённые

Прыткие курки.

Едут в безработицу,

В «каждый - сам себе»,

Где не позаботится

Кто-то о тебе.

В мир, где все с младенчества

Знают, что к чему:

Слово «иждивенчество» -

Не по их уму.

С Богом, наши милые.

Счастья вам в судьбе.

Дай вам, Боже, силы

Выстоять в борьбе.

Дай вам Бог устроиться

Всей семьёй с детьми,

Поскорей освоиться

С языком, с людьми.

Быть бы небу чистым,

Взрывам не греметь,

С фундаменталистами

Дела не иметь.

Что вам взять с собою?

Сорок килограмм -

Мизерная доля

От российских драм.

Из былого прошлого

Память, может быть,

О друзьях хороших

Можно прихватить.

Обустройство кончится,

И тогда, Бог даст,

Может быть, захочется

Посмотреть на нас.

Приезжайте, встретим.

Вместе разопьём.

Вместе те и эти

Песни попоём.

Вместе наши бились

Деды на фронтах;

Вместе мы трудились

В школах и цехах.

Нет у нас обиды,

Что отъезд ваш скор:

О «космополитах»

Помним до сих пор.

Знаем: что срывается

С языков порой -

Трудно забывается,

Причиняя боль.

Всё же ваши боли -

Это только часть

Нашей общей доли,

Что испили всласть.

Только всё негоже нам

Хаять и корить:

Было и хорошее -

Что там говорить...

Лучшее оставьте,

Худшее - пропьём.

Словом, приезжайте.

Мы, друзья, вас ждём.

Так писал я ещё в Москве, провожая близких. А в августе 1996 года сам приехал на историческую родину моего народа. Теперь, у меня их две:

ДВЕ РОДИНЫ

Родины мои – в каком количестве?

Всё-таки, как ни крути, их две.

Я живу на нашей, исторической,

Но и та, другая, в голове.

Как могу забыть отца и маму,

И родной, уже снесённый дом?

Если откажусь, то, скажем прямо,

Сам себе я не прощу потом.

Нелегко, порой обидно было,

Только корни глубоки мои:

Здесь родителей моих могила –

Мною похоронены они.

Сыновья мои в Москве и внуки.

Пусть я к новой Родине прирос –

К хумусу её, к жаре и скуке,

К той, кому всего себя принёс,

Без которой родиной второю

Вряд ли б эту я назвал страну.

А теперь добавилось иное:

Не бросать же мне её в войну.

Так что, никого не предавая,

Я хотел бы быть самим собой,

С первой родиной не порывая,

Со второю – хоть сегодня в бой.

          С РОССИЕЙ

Нет-нет, с Россией я не в ссоре.

Совсем не так стоит вопрос:

Она вошла в мою историю,

Я в ней родился, в ней я рос,

Делил с ней радости и беды,

Которых ей не занимать.

В России праздновал Победу.

Здесь схоронил отца и мать.

Здесь родились мои два сына

И внуков подарили мне.

Мои морщины и седины

Уже окуплены вполне.

Я здесь построил целый город -

Мосты, музеи и жильё,

И он по-своему мне дорог:

Он тоже - детище моё.

Но, как почти у всех в России,

Десятки близких мне людей

Достали пули фронтовые

И мор сибирских лагерей.

Да, под одним мы жили небом

Под бременем людских забот:

Нам вместе не хватало хлеба,

Одежды, времени, свобод...

Но в тесноте бы - не в обиде,

Когда б я был настолько прост,

Чтоб намалёванных не видеть

Порой шестиконечных звёзд;

Когда б не был по горло сытым

Летучим: «жид» - как по лицу -

И ярлыком космополита,

Чуть не приклеенным отцу.

Любой из нас был беззащитен,

И даже, более того,

В любом развитии событий

Могли перстом: «Ату его!»

Теперь в России - не в Союзе:

Измученный народ страны

Пытается расстаться с грузом

Междоусобиц и войны.

Средь первых проблесков свободы,

Что удалось отвоевать -

Возможность моему народу

Себя по имени назвать.

И всё-таки пока в России,

Да и не только в ней, рекой,

Текут жестокость и насилие, -

Какой мне может быть покой,

Когда сынам и внукам нашим

Всё время что-нибудь грозит,

И новый всплеск террора страшный

Дамокловым мечом висит.

И здесь, в Израиле, опасно,

Есть за кого переживать.

И мы готовы ежечасно

И жертвовать, и воевать.

И эта обстановка боя,

В которой внуки, сыновья, -

Опасность, как ничто другое,

С Россиею роднит меня.

Младший сын Александр на даче, построенной нами.

И не только это. Под Москвой  - могила моих отца и мамы, к которым я обращаюсь с годами и мысленно, и в стихах:

ПЕСНЯ ОБ ОТЦЕ

Есть много песен про еврейских мам -

мой отец

О их любви, о добрых их сердцах,

Их скрытой боли от забот и драм.

Но слишком мало пишут об отцах.

Гляжу на сохранившийся портрет, -

И боль под сердцем где-то глубоко.

Его уже полвека с нами нет,

Его могила очень далеко…

Отец мой слишком много пережил:

В двух мировых успел повоевать.

Его отца антисемит убил,

Нацист немецкий уничтожил мать.

Отец скончался рано не от ран:

В сорок седьмом «космополитом» стал,

Потом - добил безжалостный уран,

Который он в войну обогащал.

Отец был предан маме и семье,

Он нас, детей, лелеял и любил.

Запомнилась его улыбка  мне,

И доброту его я не забыл.

Есть много песен про еврейских мам

С их доброю улыбкой на лице,

С их скрытой болью от забот и драм.

Но я пишу сегодня об отце.

Несмотря на возраст уже за шесть десятков, приехав в Израиль в разгар самой массовой репатриации, я рвался к работе по специальности, искренне ( и по сей день) считая, что ещё многое мог бы сделать для страны. испытывавшей большие трудности с обеспечением людей жильём. У меня был уникальный опыт массового строительства в Москве, и я горел желанием им поделиться. Тогда я писал:

                                                 МОЯ СТРАНА

Моя страна, я не прославил

Тебя ни в песнях, ни в бою -

Я просто в общий строй поставил

Себя, свой труд и жизнь свою.

Моя страна, я слишком поздно

Приехал, чтобы быть с тобой

В твоих сраженьях самых грозных,

Когда лишь час мог стать судьбой.

Но всем, что я умею, знаю,

Ещё свершу, ещё добьюсь, -

С тобой, страна моя родная,

Я бескорыстно поделюсь.

Я - созидатель. Я - строитель.

Я жить привык своим трудом.

Моя страна, твой новый житель

Свой опыт вложит в общий дом.

Но всё оказалось сложнее и из-за плохой организации использования квалифицированных кадров, и из-за меня самого: «не пошёл» иврит, а без него – каким я мог быть проектировщиком? Но тогда невостребованность  и неустроенность моя и многих мне подобных специалистов очень многих из нас обижала:

                                          НЕПОЛНОЦЕННОСТЬ БЫТИЯ

Когда впилась осколком в тело

Неполноценность бытия;

Когда душа стремится к делу, -

К тому, в чём так искусен я;

                                          Когда очерчен, словно в гетто,

Твой жизненный диапазон;

Когда на труд твой ставить «вето»

Кому-то, может быть, резон;

Когда ещё ты полон силы,

Ещё способен на разбег, -

И вдруг подножка подкосила,

Твой укорачивая век;

Когда с улыбкой обещают,

Твой документ поизучают,

Оставят копию его, -

И всё. Не более того.

Когда не ехал за наградой,

Но и такой не ждал «отрады» -

Стране спешил на помощь я -

И ни работы, ни жилья…

Пока душа не опустела,

Ну как спокоен  буду я,

Когда впилась осколком в тело

Неполноценность бытия.

Я продолжал искать своё место в новой стране и в новой для себя обстановке:

    ОТВЕРЖЕН - НЕ ПОВЕРЖЕН

Я не повержен. Я отвержен.

Дышу слабее. Пульс мой реже.

Спокойней, медленней хожу

И временем не дорожу.

Я не востребован страною -

А думал поддержать её, -

И жизнью прошлою одною

Чадит достоинство моё.

Мы все концы пообрубили,

А оказались не у дел.

И что же дальше? Угодили

Из беспредела в беспредел?

И, время коротая в кресле

Меж телешоу и газет,

Я слышу голос: «Ну а если..?»

И тут же отвергаю: «Нет».

Я прошлой жизнью не изнежен -

И в нынешней не пропаду.

Отвержен я, но не повержен -

И, значит, я себя найду.

Ещё в Москве моим хобби были пробы пера в разных жанрах. Здесь я начал печатать в газетах «Наша страна», «Новости», «Русский израильтянин», позднее – в «Вестях» очерки о людях, статьи на злободневные темы, стихи. Писал то, что думал, часто не соответствующее, но большей частью под влиянием направленности средств массовой информации. Впрочем, веяния в них, как и вся политика, менялись слишком часто. Печатали моё многое, хотя и не всё. Затрагивал и глобальные проблемы – в своём понимании того времени:

    В МАГНИТНОМ ПОЛЕ

А где мы сейчас? На земле ли? В полёте?

Высокая ль степень свободы полёта?

Орбита? Тогда на каком обороте?

Кто курс корректирует? Сами, иль кто-то?

Похоже, нас тянет магнитное поле.

Его гравитация неодолима.

Нам так недостойно в зависимой роли,

Но в ней мы увязли, - и непоправимо...

        К НОВОЙ ГЛАВЕ

Зачем всё это? И кому так надо?

Дебаты - битвы. И не устаём.

Всё новые проблемы и преграды

Себе мы, как нарочно, создаём.

Я прожил жизнь. Я видел очень много.

Огромный обездоленных кумир

К «высотам светлым» шёл своей дорогой –

И резко встал. И содрогнулся мир.

Гигантский монстр  круто повернуло:

Как «Медный всадник», взвился на дыбы,

И задними копытами метнуло

Песчинки каждой изгнанной судьбы.

Но наши судьбы – не в масштабах мира.

Не стал страной великой наш народ.

Не почитают в мире нас кумиром, -

И хорошо, что не наоборот.

Где логика? Зачем же страх, волненья,

Детей селить под пули для чего,

Когда судьбу еврейских поколений

Считают властью Бога одного?

А если мы судьбу себе вверяем, -

С хай-теком нам не совместить войну.

Так что ж средневековью позволяем

В пути к прогрессу тормозить страну?

И мир не убедить нам ни молитвой

И ни могучим танком «Миркава».

Один лишь путь: в достойный мир от битвы.

Один лишь выход: новая глава.

                                        

Со временем я буквально погрузился в это своё новое поприще, опубликовав свыше сотни очерков, повести, стихи (в том числе переводы), юмор(в том числе 110 басен), издав 12 книг. В Израиле написаны ещё десятки стихов, включённых в другие циклы этого сборника:: лирические, о войне…

 В этом разделе книги – написанные в Израиле стихи, которые не включены в другие циклы, но, как говорится, и «из песни слова не выкинешь». Например:

          "РУСИ"

Когда бросают злобно: «Руси!» -

Я вспоминаю взгляд махровый

Погромной разъярённой гнуси

Антисемитов из-под Львова...

Я их в одном строю не числю,

Но в чём-то все они похожи

И ограниченностью мысли,

И скудоумием ничтожным.

Мы пережили слишком много

И много близких потеряли

От всяких «сверхлюдей» убогих

Без логики и без морали.

Мы кто: российские евреи

Или израильские «руси»?

В нас меньше крови маккавеев?

Средь нас, быть может, больше трусов?

Так что: начнём делить евреев

По сорту, степени еврейства?

Что эталоном:  кто умнее?

Или критерий - фарисейство?

Враждебность - мина под потомков,

И мы должны сказать открыто:

Заговорили слишком громко

У нас свои антисемиты.

НОСТАЛЬГИЯ

Всё, что в прошлом, запорошило.

Замело мои пути.

Да и мысли приморожены.

Да и много не пройти.

Хмуро с родиной простился я

В пору внутренней войны,

А на новой - припозднился я

К становлению страны.

Моего потомки племени

Строят новую страну.

Человек другого времени,

Я у прошлого в плену.

К новой родине причислен я,

Врос я в землю праотцов.

Но и в старой часто мысленно:

Там – плоды моих трудов.

Там немало мной построено,

Там остались сыновья…

Было б просто недостойно,

Если б изменил им я.

Даже вспомню зимы лютые -

Этот край мне – не чужой,

Будто вот, сию минуту я

Рос мальчишкою-левшой.

Помню только лишь хорошее

Изо всех времён лихих.

Но дороги запорошены,

Да и планов - никаких.

С возрастом всё чаще вспоминаешь всё более продолжительное прошлое и задумываешься над относительно коротким, но неведомым оставшимся, которое так хочется завершить достойно.

                ЛЕЧЬ  НА ДНО...

Всё чаще люди гаснут в одиночестве,

Не в смысле том, что рядом - никого,

А просто в новом современном обществе

Все - вот они, и всем - не до того.

Нормально всё. И то, что в этом строе

И всё, и все - в себе и по себе:

Тот не потонет, кто доплыть достоин,

Способен выжить в длительной борьбе.

Нормально, что с годами  люди гаснут

Не сразу, медленно. И страха нет.

Вот только б без агонии ужасной

На много дней, ещё ужасней  -  лет.

Своё я пожил. Правда, в ту эпоху,

Когда решали за тебя твой срок.

Но и в то время было мне неплохо -

Всё потому, что выстоять я мог.

Я и сейчас штурвала не бросаю,

Держа в уме желание одно:

Чтоб не заметили, что угасаю, -

И старым кораблём залечь на дно.

Пока не потерял я дара речи, -

Вот так – писать и  плыть по жизни мне,

Не замечая корабельной течи, -

И спохватиться только лишь на дне.

БЛИЗКИМ В МОЙ ЮБИЛЕЙ

Мои родные и друзья,

Мои соратники-сподвижники,

Пусть не во всём единомышленники –

У всех нас – аура своя, -

Но все мы связаны судьбой

Нелёгкой, но принципиальной,

Одной системой орбитальной

С эмблемой бело-голубой.

Мы все нелёгкий путь прошли.

Мы горьким сыты, как гурманы.

О каждом – хоть пиши романы.

И пусть одни себя нашли,

Другие – в поисках, в мечтах,

Надежд и воли не теряя:

Живучесть нас объединяет –

Национальная черта.

Сюда, как будто на войну,

Мы записались добровольно.

Нам до сих пор бывает больно

За нашу прежнюю страну.

И пусть порою, в буднях дней –

За нашу нынешнюю - тоже,

Но здесь – совсем другое всё же:

Мы - дома. Мы – в стране своей.

И мне – от вас не скрою я –

Бывает нелегко при мысли,

Что в прежней той стране, в той жизни

Мои остались сыновья,

И что со мной не могут быть

Мои родные внук и внучки –

Об их судьбе, благополучии

Я только лишь могу молить.

Но жизнь свой убыстряет бег.

Ну кто и что про завтра знает?

Наш новый век - мой новый век –

Границы старые стирает.

Я рад, что эта новизна –

Не только лишь моя одна:

Что в этом нашем новом счастье –

Две одинаковые части,

Спасибо, старые друзья,

С кем где-то за полвека я.

Спасибо, новая плеяда –

О вас сказать особо надо.

С младенчества я знаю вас,

И очень тронут, что сейчас

Вы здесь со мною, стариком,

Ещё владеющим стихом,

А жизнь, ребята, продолжается,

Аккумулятор подзаряжается, -

И новый импульс, что ни день:

То вверх, то вниз; то свет, то тень.

Ну, вверх мне не грозит – Бог с ним,

Его желаем молодым,

А что хотелось бы, так это –

Побольше не жары, но света.

Ну а сегодня, а сейчас –

Всем – счастья! И за всех за нас!